И знает мокрая подушка в тиши ночей, что я уставшая игрушка больших детей...
"...А снаружи угасала осень. Угасала так же как он - быстро и безвозвратно. За несколько дней листья вдруг потеряли все свои краски, превратившись из оранжевых в грязно-коричневые. Деревья потемнели и словно бы застыли, готовясь к грядущим холодам. Всё так же, выходя по утрам на порог, можно было подставлять лицо солнечным лучам, но теперь они были не ободряюще-яркими, а печальными, - прощающимися.
Он уходил вместе с её осенью... Так же, как многие другие до него, но при этом убийственно, невыносимо по-другому. По его выразительным прежде глазам, открывающимся с каждым днем всё реже, она видела, что он удаляется по той же дороге, что и покидающее её тепло. И она прокляла эту дорогу, как и все другие, по которым он мог от неё уйти. Она согревала дыханием его пальцы, чувствуя, как силы покидают его, и в странном оцепенении изучала новые ощущения, появляющиеся внутри, - тоска, сожаление и боль. Обжигающая, ломающая боль. На грани крика, на грани невозможности вымолвить ни звука..."
(с) Infernal Triniti
Он уходил вместе с её осенью... Так же, как многие другие до него, но при этом убийственно, невыносимо по-другому. По его выразительным прежде глазам, открывающимся с каждым днем всё реже, она видела, что он удаляется по той же дороге, что и покидающее её тепло. И она прокляла эту дорогу, как и все другие, по которым он мог от неё уйти. Она согревала дыханием его пальцы, чувствуя, как силы покидают его, и в странном оцепенении изучала новые ощущения, появляющиеся внутри, - тоска, сожаление и боль. Обжигающая, ломающая боль. На грани крика, на грани невозможности вымолвить ни звука..."
(с) Infernal Triniti